БЕЛЫЙ ТЕРРОР В МАЙКОПЕ ОСЕНЬЮ 1918 ГОДА. МАЙКОПСКАЯ РЕЗНЯ
В сентябре-октябре 1918 года после занятия города Майкопа 1-ой Кубанской дивизией генерала Покровского в городе и предместьях было самыми страшными методами казнено, повешено и просто вырезано почти 4 000 жителей, которые, так или иначе, были под подозрением в сотрудничестве с Советской властью. Вырезали даже тех, кто просто работал на национализированных большевиками предприятиях города. Кровавая расправа над майкопцами длилась почти полтора месяца без перерыва.
Всё началось с такого вот приказа озверевшего от собственной безнаказанности белого «героя», генерал-майора Покровского.
«Приказ №2 по городу Майкопу, 8 сентября 1918 г.
«За то, что население города Майкопа (Николаевская, Покровская и Троицкая слободки) стреляло по добровольческим войскам, налагаю на вышеупомянутые окраины города контрибуцию в размере одного миллиона рублей.
Контрибуция должна быть выплачена в трехдневный срок.
В случае невыполнения моего требования вышеупомянутые слободки будут сожжены дотла. Сбор контрибуции возлагаю на коменданта города есаула Раздерищина.
Начальник 1-й Кубанской казачьей дивизии генерал-майор Покровский.»
Местный монах Илидор свидетельствовал:
«Утром, 21 сентября, в Майкопе я увидел около вокзала, со стороны полей, массу изрубленных трупов. После мне объяснили, что ночью было зарублено 1,600 большевиков, захваченных в городском саду и сдавшихся в плен. На виселицах я видел 26 человек.
Я видел далее, как с дубильной фабрики вели 33 юношей; вели из-за того, что они работали на национализированной фабрике. Все шли босые, в одном белье. Шли в ряд связанные за руки друг с другом. Офицеры и казаки шли сзади и хлестали их плетями. Трех юношей повесили; остальных ждала ужасная процедура. Тридцать связали по два и поставили на колени. Одному из пары приказывали откинуть голову назад, другому наклонить голову вперед.
Когда юноша делали это, шашками рубили шеи и лица, приговаривая:
— Держи голову ниже! Задери морду выше!
При каждом удара толпа колыхалась от ужаса, и нёсся отрывистый стон. Когда все пары были изрублены, толпу разогнали плетями».
Агентурное донесение в Особое отделение контрразведки Отдела Генерального штаба при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России. Ноябрь 1918 года:
«Основанием для наложения на жителей окраин г. Майкопа контрибуции и жестокой с ними расправы для ген. Покровского послужили слухи о стрельбе жителей по отступающим войскам генерала Геймана 20 сентября при обратном взятии большевиками г.Майкопа.
По обследовании этого вопроса выяснено, что последним из города от дубильного завода (Николаевский район) отступил четвертый взвод офицерской роты, ведя непосредственную перестрелку с цепями наступавшего с восточной части города противника. Таким образом, в этом случае является весьма трудным установить прямое участие жителей Николаевского района в стрельбе по войскам генерала Геймана. Покровский район настолько удален от пути отступления войск, что физически по своему местоположению не мог принять участие в обстреле войск, не исключая, конечно, возможность случаев единичной стрельбы во время начала наступления на улицах города.
Со стороны Троицкого края, вернее, так называемого «Низа», с островов реки и берегов установлены случаи стрельбы по переходящим через реку бегущим жителям г. Майкопа, но убитых и раненых не было. Это до некоторой степени указывает что стрельба не была интенсивной и носила случайный характер.
Перед уходом большевиков из Майкопа окраины неоднократно подвергались повальным (Афипским полком Воронова), единичным (Ейский полк Абрамова) обыскам. Обыскивались окраины и по занятии Майкопа отрядом генерала Геймана. Все это указывает на то, что население окраин, как таковое, не могло иметь оружия, и таковое могло находиться лишь у отдельных лиц. Кроме того, и большевиками, и генералом Гейманом предлагалось населению сдать имеющееся оружие, каковое и было снесено в значительном количестве.
Между тем при занятии гор. Майкопа в первые дни непосредственно по занятии было вырублено 2 500 майкопских обывателей, каковую цифру назвал сам генерал Покровский на публичном обеде.
Подлежащие казни выстраивались на коленях, казаки, проходя по шеренге, рубили шашками головы и шеи. Указывают многие случаи казни лиц, совершенно непричастных к большевистскому движению. Не помогало в некоторых случаях даже удостоверение и ходатайство учреждения. Так, например, ходатайство учительского совета технического училища за одного рабочего и учительского института за студента Сивоконя.
Между тем рядовое казачество беспощадно грабило население окраин, забирая все, что только могло. Прилагаемый список взятого казаками в садах (смотри показания Божкова) и копия жалобы атаману области редактора газеты Рогачева в достаточной степени указывают на характер «обысков», чинимых казаками дивизии ген. Покровского.
Ужасней всего то, что обыски сопровождались поголовным насилием женщин и девушек. Не щадили даже старух. Насилия сопровождались издевательствами и побоями. Наудачу опрошенные жители, живущие в конце Гоголевской улицы, приблизительно два квартала по улице, показали об изнасиловании 17 лиц, из них девушек, одна старуха и одна беременная (показания Езерской).
Насилия производились обыкновенно «коллективно» по нескольку человек одну. Двое держат за ноги, а остальные пользуются. Опросом лиц, живущих на Полевой улице, массовый характер насилия подтверждается. Число жертв считают в городе сотнями.
Любопытно отметить, что казаки, учиняя грабежи и насилия, были убеждены в своей правоте и безнаказанности и говорили, что «им все позволено».
Из воспоминаний эмигранта. Н. В. Воронович. Меж двух огней // Архив русской революции. Т. 7. – Берлин, 1922 г.:
«Прибежавший в Сочи крестьянин села Измайловка Волченко рассказывал ещё более кошмарные сцены, разыгравшиеся у него на глазах при занятии Майкопа отрядом генерала Покровского.
Покровский приказал казнить всех не успевших бежать из Майкопа членов местного совета и остальных пленных. Для устрашения населения казнь была публичной. Сначала предполагалось повесить всех приговоренных к смерти, но потом оказалось, что виселиц не хватит. Тогда пировавшие всю ночь и изрядно подвыпившие казаки обратились к генералу с просьбой разрешить им рубить головы осужденным. Генерал разрешил. На базаре около виселиц, на которых болтались казненные уже большевики, поставили несколько деревянных плах, и охмелевшие от вина и крови казаки начали топорами и шашками рубить головы рабочим и красноармейцам. Очень немногих приканчивали сразу, большинство же казнимых после первого удара шашки вскакивали с зияющими ранами на голове, их снова валили на плаху и вторично принимались дорубливать…
Волченко, молодой 25-летний парень, стал совершенно седым от пережитого в Майкопе.»
Из воспоминаний белого генерала, начальника штаба 1-го армейского Добровольческого корпуса Е.И.Доставалова:
«Путь таких генералов, как Врангель, Кутепов, Покровский, усеян повешенными и расстрелянными без всякого основания и суда… Однако по общему признанию в армии наибольшей кровожадностью отличался генерал Покровский».
Это лишь один пример одного небольшого города, захваченного «их благородиями» во время Гражданской войны.
Гражданская война была насыщена жестокостями с обеих сторон, на то она и гражданская война. Однако белые почему-то всё-таки её проиграли. Почему? Спросите об этом у генерала Покровского.
О Покровском от его сослуживца:
«Покровский двинул пластунов обеих бригад на Невинномысскую и овладел ею. Оттуда я произвел внезапный налет на Темнолесскую и взял ее. При этом был пленен эскадрон красных и взяты кое-какие трофеи. Приехавший вскоре генерал Покровский распорядился повесить всех пленных и даже перебежчиков. У меня произошло с ним по этому поводу столкновение, но он лишь отшучивался и смеялся в ответ на мои нарекания. Однажды, когда мы с ним завтракали, он внезапно открыл дверь во двор, где уже болтались на веревках несколько повешенных.— Это для улучшения аппетита, — сказал он.
Покровский не скупился на остроты вроде: «природа любит человека», «вид повешенного оживляет ландшафт» и т.п. Эта его бесчеловечность, особенно применяемая бессудно, была мне отвратительна. Его любимец, мерзавец и прохвост есаул Раздеришин, старался в амплуа палача угодить кровожадным инстинктам своего начальника и развращал казаков, привыкших в конце концов не ставить ни в грош человеческую жизнь. Это отнюдь не прошло бесследно и явилось впоследствии одной из причин неудачи Белого движения».
Шкуро А. Г. «Записки белого партизана».
RedBlogger